1920-й. Исследовательница, известная своим неверием в паранормальное, прибывает в удаленный пансион для девочек. Местные шепчутся о призраках и стуках в стенах. Она ехала с одной целью — доказать, что все это лишь суеверия и детские фантазии. Первые дни лишь укрепляли ее уверенность: скрипы старых половиц, сквозняки в коридорах, перешептывания воспитанниц. Она методично записывала каждую "аномалию", находя ей рациональное объяснение.
Все изменилось в сырую ночь на исходе недели. В пустой классной комнате, где, по словам служанки, чаще всего слышались шаги, она осталась одна с блокнотом и фонарем. Воздух вдруг стал ледяным, хотя камин только что потух. Затем на покрытой инеем поверхности окна медленно, будто невидимым пальцем, проступили буквы — не те, что мог бы начертать конденсат, а четкие, ровные. Они складывались в фразу, известную лишь ей одной, из дневника ее покойной сестры, похороненного за сотни миль отсюда.
В ту секунду все ее теории, все скептические аргументы рассыпались в прах. Ледяной ужас, смешанный с ошеломляющим пониманием, сковал ее. Мир оказался не таким, каким она его представляла. Призраки существовали. И один из них только что напомнил ей о том, что забыть было невозможно.
